Марьяна Спивак в фильме «Нелюбовь». Фото: кадр из фильма
— У вас уже есть «Золотой глобус», вы знаете, что такое предварительная гонка. Дальше — «Оскар». Наверняка все это нервно. Я слышала от нашего оскароносца Александра Петрова, что во второй раз ему бы не хотелось проходить эту процедуру — бессмысленную и утомительную. Тяжело ли проходить этот путь?
— Он действительно непростой и обременен огромным количеством общения, включая режим панелей, где в большом зале мест на восемьсот собираются номинанты, представители киносообщества и простые зрители. Модератор задает множество вопросов каждому из номинантов, которые отвечают на них, понимая, что демонстрируют сейчас лицо своего фильма, по сути, осуществляют его рекламу. И это не разговор со зрителем, а своего рода сватовство, как в гоголевской «Женитьбе». Помните, в одной комнате собрались несколько женихов? Невеста-аудитория приглядывается к ним с большим желанием приложить нос Никанора Ивановича к бакенбардам Игнатия Ильича. Все это больше напоминает спорт. Помимо таких вот смотрин необходимо дать множество интервью, несколько раз побывать на показах своего фильма, побеседовать с аудиторией после просмотра на так называемых Q&A.
Но самое обременительное — это коктейли и party, где непременно нужно появиться, выйти на сцену и сказать несколько слов от своего имени, поблагодарить дистрибьюторов в Америке, Академию и т.д. Таков репертуар присутственных мест. Здесь необходимо соблюдать дресс-код, все эти black tie, толчея, шум, какие-то совершенно бессмысленные знакомства, пустые разговоры... А тебе же еще необходимо «держать лицо», транслировать прекрасное расположение духа. Думаю, это имел в виду Александр Петров. Все это действительно утомляет, и для интроверта или социофоба, для художника, привыкшего к тишине и уединению, все это сущий ад. С другой стороны, вся эта суета, гламурный блеск и создают своего рода прельстительную репутацию подобным событиям в мире кинобизнеса, и если бы не приходилось участвовать в этом самому, то пусть бы оно все так и было, но без твоего участия.
Мою позицию Александр Роднянский (продюсер фильма «Нелюбовь». — С.Х.), думаю, не разделяет, но уважает. Я ему даже сказал недавно, что смертельно устал. В январе нам предстоит тур в Америку на 10 дней с большим числом мероприятий и несколькими перелетами; в том числе в расписании стоят два авиарейса в один день из Нью-Йорка в Лос-Анджелес и обратно, два пятичасовых перелета за сутки. Я предлагал изъять этот пункт из нашего графика. Оказалось, что этого сделать нельзя. В Лос-Анджелес мы летим на несколько часов, чтобы получить объявленный месяц тому назад приз американских кинокритиков Independent Spirit Awards. Кстати, аналогичный премии «Белый слон». Не знаю, почему ваша кинокритическая премия не пользуется репутацией? Почему вы не можете собрать людей на церемонию? Вы сами думали об этом? В то время как главные мировые звезды слетаются на «Золотой глобус» или вручение призов американских критиков не только со всей Америки, но и со всего мира. Ведь это знак отношения киноиндустрии к вашей премии, разве не так?
Андрей Звягинцев награжден «Белым слоном».
— Когда-то и мы собирали полный зал.
— Когда-то... А что же теперь случилось? Почему церемония превратилась в нечто унылое, плохо организованное, скроенное из подножного материала? Если у гильдии недостаточное финансирование, зачем надувать щеки, арендовать зал, приглашать саксофониста, демонстрировать на экране длиннющие ролики с номинантами, когда можно ограничиться коротким фрагментом? Зачем так затягивать событие, которое укладывается в несколько наименований фильмов? Жить нужно по средствам. В этом больше достоинства. Разве не честнее сделать простой фуршет, в рамках которого скромно объявить номинантов, вручить победителям их награды и выпить за их здоровье и успех? Скромность и локальность события только бы украсила церемонию. Думаю, вашей гильдии не помешает нанять кого-то, кто бы отвечал за формальные решения таких публичных мероприятий. Уж простите, что берусь давать подобные советы, но это относится исключительно к эстетической стороне дела, к содержательной части я бы не решился предъявлять претензии. Проблемы с финансированием в сегодняшней России испытывают все, кроме Игоря Ивановича, который наличными, как известно, раздобывает 2 миллиона долларов в сумке по щелчку. И вот как раз в этой связи сегодня со сцены прозвучали важные слова обеспокоенности судьбой дебютантов: риторический, но справедливый вопрос о том, где в нынешних условиях станут они изыскивать средства для запуска своих фильмов? Где им брать деньги для своих высказываний, для проговаривания важных смыслов, волнующих сегодня людей? Государству на руку такая стагнация, потому что талант не может стоять на месте, и, если нет возможности реализовать что-то по-настоящему важное, тут же его подстерегает конформизм в лице госзаказа: хотите кино снимать, пожалуйста, у нас есть свободный лот — «кино патриотическое». Крайне печально все это наблюдать: и незавидную будущность дебютантов, и нищее шоу. Будто мы в какой-то дремучей периферии, будто мы не великая держава, а Ангола какая-то, ей-богу.
— Со сцены вы раскритиковали наших «белых слонов». А их, между прочим, придумал высокоталантливый режиссер, без пяти минут классик анимации Иван Максимов. Они родом из его мультфильмов.
— Если я кого обидел ненароком, приношу свои извинения, но я‑то говорил не об авторе скульптуры, а об экспертизе самих критиков, ведь это ваш приз, а не приз гильдии аниматоров, правда? Какая тут может быть связь с мультфильмами кого бы то ни было из классиков? Представьте, вам вручают приз за лучшее киноведческое эссе и передают в руки «Ёжика в тумане», скульптуру Норштейна. Начнем с того, что Норштейн не скульптор, и, наверное, каждый должен заниматься своим делом, да? Но согласитесь также, что и ваше эссе, посвященное, предположим, социальной проблематике в современном кино, ну никак не связано с этим прелестным существом в тумане. Я говорил со сцены только о взаимосвязи формы и содержания, ни о чем другом. Гильдия еще несколько лет назад вручала приз «Золотой овен». Это была замечательная фигурка, без претензий и без специального характера. Множество моих коллег считают, что престижно иметь вашу награду, но, ей-богу, с полным правом поставить ее на полку могут только аниматоры. Кто ее реально поддерживает?
— Государство перестало давать гранты на церемонию, во времена Владимира Мединского поддержки не было. Скромную помощь оказал Союз кинематографистов, предоставивший бесплатно помещение. А в целом — да, нищета...
— Странно, как такое может быть? Это же важная оценка деятельности киноиндустрии. Как-то надо этот вопрос решать.
— Сейчас у вас передышка? Что дальше? Предстоит испытание «Оскаром»? Тоже знакомая по «Левиафану» процедура.
— Погодите, надо еще попасть в число номинантов. 23 января объявят решение Академии — будем мы номинированы или нет. Это событие не за горами, конечно, но лучше подождать.
— Представляете, если бы всего этого не было, а только пустота после фильма?
— Ей-богу, поверьте, пустота иногда даже полезнее. Я бы сел спокойно дома за стол и стал бы думать, что делать дальше. А теперь все откладывается до весны, до середины марта. В мае 2018‑го будет ровно год, как я занимаюсь этой канителью. Целый год жизни! Нужная вроде как «канитель», но изнурительная. Это все равно что просеивать сквозь сито мелкий песок, гонять руду, чтобы достичь какого-то неясного результата. На фоне мыслей о том, что главным результатом является фильм, такие настроения не делают тебя счастливым.
— Один режиссер старшего поколения сказал мне, что хотел бы оказаться на вашем месте, что вы как раз счастливчик. Наверное, трудно оценить сразу вкус происходящего.
— Грех жаловаться в моем положении. Когда к твоим фильмам такое пристальное внимание в мире, без сомнения, это хорошо. Но я и не жалуюсь, я только о том, что, если бы на чаше весов был выбор: заниматься делом или сопровождать свой фильм по городам и весям, я бы предпочел работу.
Лучшее в «МК» — в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram
