фото: Из личного архива
— Недавно на одном канале показали фильм «Список Лапина». Лапин был царь и бог, друг Брежнева, председатель всего телевидения. А еще, говорят, антисемит — убирал евреев из советской эстрады, перекрывал им дорогу. Мулерман, Ведищева, Бродская, Мондрус — люди из этого списка. Все уехали. Действительно Лапин был такой страшный?
Алла Иошпе:
— Мы никогда не обращались к сильным мира сего. Не знаю, были ли мы в этом почетном списке, но на всякий случай мы туда попали. Мы, которые вообще к евреям имели относительное отношение — через меня, Стахан-то чистый узбек. Знаете, это он заставил меня петь еврейские песни и писать их.
— И вы собрались уезжать в Израиль. Как я понимаю — лечиться.
— Да, а так нас никто не притеснял. Мы много выступали, на радио постоянно звучали наши песни. Ездили в те города, в которые хотели, а наш директор про нас так и говорил: «Они неуправляемые». Мы сами себе планировали гастроли. Но однажды, когда мы спели «Хава нагила», нас сняли со всех концертов. Это был такой удар! У нас шла официальная программа, называлась «Песни народов мира». Там были все песни, даже африканская. Мы исполняли это в Омске. А потом был концерт в «Лужниках» в Москве, и мы спросили руководителя Росконцерта Борю Брунова: «Боречка, мы можем петь «Хаву нагилу»? Он послушал: «Конечно, почему нет». Было столько аплодисментов, зал просто не давал нам уйти. Мы такие гордые идем в гримерку, и вдруг за нами топот раздается, будто на нас толпа бежит. Слышим: «Стойте, стойте, кто вам разрешил петь эту песню?» А тогда очередная война Израиля с арабами началась. Борис Брунов стоит, поворачивается и уходит. И нас сняли со всех концертов и гастролей за нарушение трудовой дисциплины. Время было такое.
Стахан Рахимов:
— Знаете, когда построили концертную студию «Останкино», Юрий Силантьев постоянно там проводил концерты. Так в его оркестре 70 процентов были евреи. Композиторы: Марк Фрадкин, Эдик Колмановский, Оскар Фельцман… Поэты: Миша Рябинин…
— А Рябинин тоже?
— Еще как! И еще, и еще. Солисты: Кобзон, Иошпе и узбек Рахимов. Когда Лапин посмотрел на этот список, закричал: «Вы что, с ума сошли?! Столько жидов…» и пошло. С этого момента евреев стали фильтровать.
А.И.:
— У Стахана была песня «Журавленок». Там есть такие слова: «Страна тебя увидела летящим…» Он так это пел, аж задыхались люди. И Лапин песню отменил. «Какая такая страна? — сказал он. — Которая теплее, родина еврея?» А что мне было за мою «Лошадь». «Тише едешь, дальше будешь, больше увидишь, сильного полюбишь, и в результате сам и проверишь: тем дальше будешь, тем тише едешь». Это называлось «монолог старой лошади, бредущей по старой площади».
— И что там увидел Лапин?
— Как?! Куда-то они тише едут и где-то они дальше будут. Было собрание в Москонцерте, которое решило запретить эту песню. И повесили приказ: «Запретить Алле Иошпе и Стахану Рахимову петь песни Аллы Иошпе, а только песни членов Союза композиторов».
С.Р.:
— Вы не представляете, сколько уничтожено пластинок, сколько записей — это что-то невероятное. Недавно нам показали список, где под запретом было четыре фамилии: Ростропович, Вишневская, Иошпе и Рахимов.
А.И.:
— Мы очень гордимся этим списком. Десять лет нас никуда не пускали.
С.Р.:
— Это все из-за меня. Был такой первый секретарь ЦК Компартии Узбекистана Шараф Рашидов. Он сказал, что увидит меня раньше на Дальнем Востоке, чем на Ближнем. Он ко мне как к сыну относился, говорил: «Может, хватит тебе болтаться в Москве. Давай домой».
А.И.:
— Он нас очень любил и очень обиделся.
С.Р.:
— Так мне звонили из Министерства культуры Узбекистана, говорили: «Мы хотим вам звание дать, но не можем. Надо, чтобы Алла была Рахимовой». Мы хотели сделать двойную фамилию и привели пример Валентины Терешковой, которая тогда стала Николаевой-Терешковой. «Так она в космосе была, а вы нет», — ответили нам.
— Слушайте, тогда же были левые концерты. Высоцкий на них выступал, например. Вы с ним соприкасались?
С.Р.:
— Конечно, мы были у него на разогреве. И у Райкина на разогреве.
А.И.:
— Как-то нам сказали, что мы будем сейчас записываться в студии на улице Качалова. Приезжаем, а перед нами записывается девочка, такая интересная! И когда она спела, к нам подошел кто-то из администрации и сказал: «Запомните это имя. Это будет мегазвезда». Такой была наша первая встреча с Аллой Пугачевой.
Прошли годы. Мы гастролировали в Америке, и нам принесли статью. Там Алле задают вопрос: почему вы так часто меняете мужей? А она говорит: «Ну и правильно! Я хочу, чтобы про меня все время говорили, а то так же быстро забудут, как Аллу Иошпе и Стахана Рахимова. Потому что они все время вместе». Она не поняла одного: мы выжили только потому, что были вместе. Но к Алле никаких претензий, она великая певица.
Лучшее в «МК» — в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram
