Лингвист Игорь Шехтер — о правилах жизни и изучения языков
Знаменитый лингвист, профессор, автор оригинального метода изучения иностранных языков (он его называет эмоционально-смысловым), руководитель авторской школы «Живой язык» Игорь Юрьевич Шехтер справил в этом году 100-летие. Поразительно, но, несмотря на возраст, у него и сегодня каждый день — рабочий.
По «Скайпу» профессор занимается с преподавателями своей школы, филиалы которой находятся в разных уголках мира, работает над новым изданием своей книги «Живой язык». Ухожен, подтянут, бодр. Цитирует на память любимых поэтов и классиков-философов. Назвать его стариком язык не поворачивается! Так в чем же его секрет активного долголетия?
— Все дело в распорядке и ритме жизни, — начинает рассказ Игорь Юрьевич. — Уже много лет я встаю в одно и то же время, около 6 утра. Гимнастика, душ, завтрак, несколько километров пешком, потом дома занимаюсь делами своей школы. Мой рацион прост и скромен, стараюсь в день выпивать 2 литра воды. Кстати, программа «Московское долголетие», согласно которой пожилые люди могут заниматься прогулками, физкультурой, творчеством и изучением иностранных языков, очень даже соответствует моим жизненным установкам.
Он родился в Крыму. Мальчишкой плавал, нырял, ходил в горы. Увлекся прыжками с парашютом, стрельбой, боксом. Все это ему очень пригодилось на войне — он ушел на фронт добровольцем в 1941-м. Дослужился до начальника разведки дивизиона гвардейского артполка 3-й ударной армии. В начале 1944-го в Латвии его тяжело ранило. Хирурги собирали ногу по частям — и собрали. Но вышел Шехтер из госпиталя инвалидом II группы. И тут его притянуло к иностранным языкам.
— После госпиталя меня направили в только что открывшийся Институт военных переводчиков. Потом перевели на военную кафедру в Иняз. В общей сложности я преподавал 27 лет. Был старшим редактором издательства на иностранных языках, написал учебники по французскому языку для военных училищ и академий. Так что к методу своему я пришел через многолетнюю практику. Что касается метода: Монтескье как-то сказал: «Всякая наука имеет свое средневековье». Так вот, наша российская методика обучения языкам — сплошное средневековье. Учить языки с первых классов до аспирантуры, и на каждом этапе все сначала, и метод единственный — зубрежка... И даже после этого люди в своей массе не могут ни говорить, ни читать, ни понимать простую беглую речь.
Как не надо — понятно. А на вопрос, как же надо обучать языкам, Игорь Юрьевич отвечает кратко и образно:
— Язык — живая, а не искусственная система, в нее можно только вжиться, а не зазубрить. Как дерево можно только вырастить, а не построить. И учитель должен обращаться прежде всего к воле и интеллекту учеников. Разыгрывать с ними этюды и сценки, а ошибки в грамматике и лексике на начальном этапе корректировать только самые грубые, потому что главная цель — выразить мысль любым способом. А на втором этапе обучения, после снятия языкового барьера, корректировка грамматики и стиля уже обязательна.
Игорь Юрьевич настаивает: главное — не строгость спроса с ученика, а свободная радость познания. Обучение обязательно должно приносить удовольствие — только тогда будет и результат. Как уверяет мой собеседник, многие известные люди осваивали иностранный язык по его методике — и вполне успешно.
— Лет 30 назад у нашей школы был филиал в Звездном Городке. Из космонавтов мне больше всего запомнился Георгий Гречко, как его называли, человек-солнце — всегда улыбчивый, спокойный, доброжелательный. Памятная история была и с директором Музея изобразительных искусств имени Пушкина Ириной Александровной Антоновой. В 80-е ее пригласили выступить на биеннале в Лос-Анджелесе, разумеется, на английском, а ей ближе романские — французский, итальянский. У нас было два месяца, и за это время она подготовилась так, что даже председательствовала. Вернувшись в Москву, написала мне восторженное письмо: «Вы волшебник». Благодарили меня и писатель Владимир Войнович, академик Аркадий Мигдал — участник атомного проекта. А академик Аксель Иванович Берг говорил, что мой метод обогнал время лет на 40:
А что сегодня может радовать человека, чей возраст перевалил за 100 лет? На этот вопрос наш герой отвечает с редкой откровенностью.
— Радости есть, куда же без них? Несмотря на то что мой рацион составляется диетологами, иногда позволяю себе легкие отступления — например, галушки. Съел три штуки — уже счастье. Про радость от работы мы с вами говорили — это ценность непреходящая. Важный источник положительных эмоций — книги. Читаю не только классику, но и современную литературу, того же Виктора Пелевина. Но самая большая радость — это общение с хорошими, интересными людьми. Увы, их вокруг меня все меньше и меньше. Число, стремящееся к нулю...
Именно в этом и состоит главная проблема долгожительства. Людей, с которыми дружил, на кого равнялся, у кого учился, уже не осталось. В 1970—1980-е я был вхож в несколько кружков ведущих лингвистов и психологов, но все эти люди уже умерли. Конечно, вокруг меня много молодежи, заряжающей меня энергией и задором. Но, к сожалению, деньги в последние два десятилетия стали чуть ли не главным мерилом всего и вся в жизни, и это искажает правильную картину мира.
В отличие от подавляющего большинства сегодняшних людей, он своими глазами видел, как разрушали НЭП, вводили пятилетки, сколачивали первые колхозы, прошел войну и разруху. И потому напоследок прошу Игоря Юрьевича оглянуться на прожитый век и сказать, какой из периодов его долгой жизни был для него самым счастливым.
— Мне сложно такой выделить. В каждой эпохе были и радости, и горести. Даже в жестокие 1930-е, даже в страшные годы войны люди продолжали влюбляться, надеяться на лучшее. Прожив столько лет, я пришел к простой мысли: очень важно научиться радоваться дню сегодняшнему. Тому, что ты жив, можешь наблюдать за потоком событий и лиц вокруг себя. Молодые люди это не ценят, но вот доживите до ста, и тогда посмотрим.
